Священномученик Петр Полянский митрополит Крутицкий †1937

Петр (Полянский), митрополит Крутицкий

Содержание

Биография

Родился в селе Сторожевое Коротоякского уезда Воронежской епархии в семье приходского священника.

В 1885 году по первому разряду окончил Воронежскую духовную семинарию. В 1892 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, полученной за работу «Объяснение первого послания св. Апостола Павла к Тимофею». В студенческие годы он, по воспоминаниям его сокурсника митрополита Евлогия, отличался благодушием, покладистостью, доброжелательностью. Со времён учёбы в академии был дружен с будущим Патриархом Сергием (Страгородским). Магистр богословия (1897 год, тема диссертации: «Первое послание св. Апостола Павла к Тимофею. Опыт историко-экзегетического исследования»).

Служба по духовному ведомству

• В 1885—1887 годы — псаломщик при церкви села Девицы в Коротоякском уезде Воронежской епархии.
• С 1892 года — помощник инспектора Московскую духовную академию, преподавал Закон Божий в частном женском училище Сергиева Посада, был секретарём Общества спасения на водах.
• В 1895 году был церковным старостой у себя на родине, в селе Сторожевом Воронежской епархии. За особое усердие в благоукрашении приходского храма Богоявления он был удостоен архипастырской признательности.
• В 1896 году в течение недолгого времени преподавал греческий язык в Звенигородском духовном училище.
• В декабре 1896 года был назначен смотрителем Жировицкого духовного училища. Привёл училище, по отзыву ревизора Нечаева, в блестящее состояние. Участвовал в первой всероссийской переписи населения, исполнял обязанности члена-соревнователя Попечительства о народной трезвости, почётного мирового судьи Слонимского округа. За время службы был награждён орденами св. Станислава 3-й и 2-й степеней. В этот период познакомился с епископом Тихоном (Беллавиным), будущим Патриархом.
• С 1906 года — младший помощник правителя дел Учебного Комитета при Святейшем Синоде в Санкт-Петербурге; впоследствии стал членом Учебного Комитета (сверхштатным, затем постоянно присутствующим), исполняя главным образом обязанности ревизора духовных учебных заведений. За время служения в Учебном Комитете обследовал состояние духовных семинарий, епархиальных женских училищ в Курской, Новгородской, Вологодской, Костромской, Минской и в ряде других епархий, побывал в Сибири, на Урале, в Закавказье. После каждой такой поездки им собственноручно составлялся подробный, обстоятельный отчет, в котором предлагались уместные меры по улучшению состояния обследованной школы. С 1916 года — действительный статский советник. Был награждён орденом св. Владимира.
• В 1918 году, после закрытия Учебного комитета, состоял в секретариате Поместного собора. Переехал в Москву.

Принятие сана и архипастырская деятельность

Работал главным бухгалтером в кооперативной артели «Богатырь». Жил в Москве, в доме своего брата, священника церкви Николы-на-Столпах Василия Полянского.

Патриарх Тихон предложил ему принять постриг, священство и епископство и стать его помощником в делах церковного управления в условиях репрессий большевиков против церкви. Предложение принял, сказав при этом своим родственникам: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь, — я знаю, я подпишу сам себе смертный приговор». Был пострижен в монашество митрополитом Сергием (Страгородским). 8 октября 1920 года хиротонисан (Патриархом Тихоном) и другими архиереями во епископа Подольского, викария Московской Епархии. Сразу после хиротонии был арестован и сослан в Великий Устюг. Там он жил вначале у знакомого священника, потом в сторожке при городском соборе. В ссылке он имел возможность совершать Божественную литургию в сослужении великоустюжского духовенства.

Возвратившись в Москву, он стал ближайшим помощником Патриарха, был возведен в сан архиепископа (1923 год) потом митрополита (1924 год) Крутицкого и включен в состав Временного Патриаршего Синода. На совещании епископов, состоявшемся в Свято-Даниловом монастыре в конце сентября 1923 года высказывался против компромисса с обновленцами.

Патриарший местоблюститель

25 декабря 1924 (7 января 1925) Патриарх Тихон составил завещательно распоряжение, в котором говорилось: «В случае нашей кончины, наши Патриаршие права и обязанности, до законного выбора нового Патриарха, представляем временно Высокопреосвященнейшему Митрополиту Кириллу. В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам вступить в отправление означенных прав и обязанностей, таковые переходят к Высокопреосвященнейшему Митрополиту Агафангелу. Если же и сему Митрополиту не представится возможность осуществить это, то наши Патриаршие права и обязанности переходят к Высокопреосвященнейшему Петру, Митрополиту Крутицкому».

В день погребения Святителя Тихона, 12 апреля 1925 года состоялось совещание собравшихся на его отпевание архипастырей; ознакомившись с текстом Завещания, епископы постановили подчиниться воле почившего Первосвятителя. Поскольку митрополиты Кирилл и Агафангел находились в ссылке, обязанности Патриаршего местоблюстителя возложены были на митрополита Крутицкого Петра.

В качестве местоблюстителя помогал многим заключенным и сосланным. Получая после службы пожертвованные деньги, обычно сразу отдавал их для пересылки в тюрьмы, лагеря и места ссылки. Он дал благословение приходским причтам жертвовать в пользу заключенных священнослужителей. Часто совершал Божественную литургию в московских приходских и монастырских церквах, в том числе в Свято-Даниловом монастыре.

Решительно выступил против любых договорённостей с обновленцами, которые в 1925 году провели свой собор, на который пригласили представителей православной церкви. Обратился к архипастырям, пастырям и всем чадам церкви с посланием, в котором говорилось: «Должно твердо помнить, что по каноническим правилам Вселенской Церкви все …. самочинно устраиваемые собрания, как и бывшее в 1923 году живоцерковное собрание, незаконны. Поэтому на них присутствовать православным христианам, а тем более выбирать от себя представителей на предстоящие собрания канонические правила воспрещают». В результате абсолютное большинство клириков и паствы митрополита Петра отказались от компромисса с обновленцами. Представители обновленчества обвиняли его в сношениях с церковной и политической эмиграцией (в том числе в признании, совместно с Патриархом Тихоном, великого князя Кирилла Владимировича «прямым и законным наследником престола»), в контрреволюционных настроениях и антиправительственной деятельности.

Отказался пойти на условия карательных органов (ГПУ), на которых те обещали нормализовать юридическое положение Церкви. Условия включали в себя издание декларации, призывающей верующих к лояльности относительно советской власти, устранение неугодных власти архиереев, осуждение заграничных епископов и контакт в деятельности с правительством в лице представителя ГПУ.

В ноябре — декабре 1925 года были арестованы епископы, принадлежащие к числу сторонников митрополита Петра. В начале декабря, зная о предстоящем аресте, писал:

Меня ожидают труды, суд людской, но не всегда милостивый. Не боюсь труда — его я любил и люблю, не страшусь и суда человеческого — неблагосклонность его испытали не в пример лучшие и достойнейшие личности. Опасаюсь одного: ошибок, опущений и невольных несправедливостей, — вот что пугает меня. Ответственность своего долга глубоко сознаю. Это потребно в каждом деле, но в нашем — пастырском — особенно.

9 декабря 1925 года по постановлению Комиссии по проведению Декрета об отделении Церкви от государства при ЦК ВКП(б) был арестован. По распоряжению Местоблюстителя исполнение его обязанностей перешло к митрополиту Нижегородскому Сергию (Страгородскому) в ранге Заместителя местоблюстителя. Позднее, не имея достоверной информации о происходивших событиях и будучи вводим в заблуждение чекистами, стремившимися к расколу Патриаршей церкви, делал противоречивые распоряжения о церковном управлении. При этом отказался поддержать инспирированную властями инициативу нескольких епископов о коллегиальном управлении церковью (так называемое «григорианство», григорьевский раскол — по имени его лидера, архиепископа Григория (Яцковского)), запретил в священнослужении его активных деятелей.

Жизнь в заключении

На допросе 18 декабря 1925 года заявил, что церковь не может одобрить революцию: «Социальная революция строится на крови и братоубийстве, чего Церковь признать не может. Лишь война еще может быть благословлена Церковью, поскольку в ней защищается отечество от иноплеменников и православная вера».

5 ноября 1926 года был приговорен к 3 годам ссылки. В декабре этапирован через пересыльные тюрьмы в Тобольск, в феврале 1927 года доставлен в село Абалак, где содержался в контролируемом обновленцами Абалакском монастыре. В начале апреля вновь арестован и доставлен в Тобольскую тюрьму. По постановлению ВЦИК выслан за Полярный круг, на берег Обской губы в поселок Хэ где был лишён медицинской помощи. 11 мая 1928 года постановлением Особого совещания ОГПУ срок ссылки был продлен на 2 года.

Негативно относился к компромиссам с большевиками, на которые пошёл митрополит Сергий. В декабре 1929 года направил ему письмо, в котором, в частности, говорилось: «Мне сообщают о тяжелых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью». 17 августа 1930 года вновь арестован. Содержался в тюрьмах Тобольска и Екатеринбурга. Отказался от снятия с себя звания Патриаршего Местоблюстителя, несмотря на угрозы продлить тюремное заключение.

В ноябре 1930 года против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в том, что, находясь в ссылке, он «вел среди окружающего населения пораженческую агитацию, говоря о близкой войне и падении сов. власти и необходимости борьбы с последней, а также пытался использовать Церковь для постановки борьбы с сов. властью». Виновным себя не признал. Находился в одиночном заключении без права передач и свиданий. В 1931 года отклонил предложение чекиста Тучкова дать подписку о сотрудничестве с органами в качестве осведомителя. После беседы с Тучковым был частично парализован, также был болен цингой и астмой. 23 июля 1931 года Особым совещанием ОГПУ приговорен к 5 годам лишения свободы в концлагере, однако был оставлен в тюрьме во внутреннем изоляторе. Верующие при этом пребывали в уверенности, что он продолжает жить в заполярной ссылке.

Тяжело страдал от болезней, просил оправить его в концлагерь:

Я постоянно стою перед угрозой более страшной, чем смерть. Меня особенно убивает лишение свежего воздуха, мне еще ни разу не приходилось быть на прогулке днем; не видя третий год солнца, я потерял ощущение его. …Болезни все сильнее и сильнее углубляются и приближают к могиле. Откровенно говоря, смерти я не страшусь, только не хотелось бы умирать в тюрьме, где не могу принять последнего напутствия и где свидетелями смерти будут одни стены.

В июле 1933 года ему были запрещены прогулки в общем дворе (даже ночью) — они были заменены на прогулке в маленьком сыром дворике, где воздух был наполнен испарениями отхожих мест. Несмотря на это, продолжал отказываться от сложения своих полномочий.

Был в качестве «секретного узника» (вместо имени он фигурировал под номером 114) переведён в Верхнеуральскую тюрьму. В июле 1936 года его заключение было в очередной раз продлено на 3 года. В конце 1936 года в Патриархию поступили ложные сведения о смерти Патриаршего Местоблюстителя, вследствие чего 27 декабря 1936 года митрополит Сергий принял на себя титул Патриаршего Местоблюстителя. По митрополиту Петру была отслужена панихида.

Мученическая кончина и канонизация

В 1937 году против него было возбуждено новое уголовное дело по следующему обвинению: «Отбывая заключение в Верхнеуральской тюрьме, проявляет себя непримиримым врагом Советского государства, клевещет на существующий государственный строй …, обвиняя в „гонении на Церковь“, „ее деятелей“. Клеветнически обвиняет органы НКВД в пристрастном к нему отношении, в результате чего якобы явилось его заключение, так как он не принял к исполнению требование НКВД отказаться от сана Местоблюстителя Патриаршего престола».

2 октября 1937 года тройкой НКВД по Челябинской области приговорён к расстрелу. 10 октября в 4 часа дня был расстрелян — по разным версиям в тюрьме НКВД в Магнитогорске или на станции Куйбас. Место погребения остается неизвестным.

В 1997 году Архиерейским собором Русской православной церкви причислен к лику святых как новомученик. В 2003 году в городе Магнитогорске Челябинской области на дороге к Вознесенскому храму в его память был воздвигнут крест.

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ПЕТРА, МИТРОПОЛИТА КРУТИЦКОГО, МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЯ ПАТРИАРШЕГО ПРЕСТОЛА

27 сен­тяб­ря (10 ок­тяб­ря н. ст.) 1937 го­да в 4 ча­са дня свя­щен­но­му­че­ник мит­ро­по­лит Пётр был рас­стре­лян в Маг­ни­то­гор­ской тюрь­ме, и тем са­мым увен­чал свой ис­по­вед­ни­че­ский по­двиг про­ли­ти­ем му­че­ни­че­ской кро­ви за Хри­ста.

Ка­но­ни­зо­ван Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в 1997 го­ду.

Свя­щен­но­му­че­ник Пётр, мит­ро­по­лит Кру­тиц­кий (в ми­ру Пётр Фё­до­ро­вич По­лян­ский) ро­дил­ся в 1862 го­ду в бла­го­че­сти­вой се­мье свя­щен­ни­ка се­ла Сто­ро­же­вое Во­ро­неж­ской епар­хии. В 1885 го­ду он за­кон­чил по I раз­ря­ду Во­ро­неж­скую Ду­хов­ную Се­ми­на­рию, а в 1892 го­ду Мос­ков­скую Ду­хов­ную Ака­де­мию и был остав­лен при ней по­мощ­ни­ком ин­спек­то­ра.

По­сле за­ня­тия ря­да от­вет­ствен­ных долж­но­стей в Жи­ро­виц­ком ду­хов­ном учи­ли­ще, Пётр Фё­до­ро­вич был пе­ре­ве­дён в Пе­тер­бург, в штат Си­но­даль­но­го Учеб­но­го Ко­ми­те­та, чле­ном ко­то­ро­го он стал. Бу­дучи вы­со­ко­по­став­лен­ным си­но­даль­ным чи­нов­ни­ком, Пётр Фё­до­ро­вич от­ли­чал­ся бес­среб­ре­ни­че­ством и стро­го­стью. Он объ­ез­дил с ре­ви­зи­я­ми ед­ва ли не всю Рос­сию, об­сле­дуя со­сто­я­ние ду­хов­ных школ. При всей сво­ей за­ня­то­сти он на­хо­дил вре­мя для на­уч­ных за­ня­тий и в 1897 го­ду за­щи­тил ма­ги­стер­скую дис­сер­та­цию на те­му: «Пер­вое по­сла­ние свя­то­го Апо­сто­ла Пав­ла к Ти­мо­фею. Опыт ис­то­ри­ко-эк­зе­ге­ти­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния».

Пётр Фё­до­ро­вич при­ни­мал уча­стие в По­мест­ном Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 1917–1918 го­дов. По­сле ре­во­лю­ции Пётр Фё­до­ро­вич до 1920 го­да слу­жил управ­ля­ю­щим Мос­ков­ской фаб­ри­кой «Бо­га­тырь».

Во вре­мя на­чав­ших­ся го­не­ний на свя­тую Цер­ковь, в 1920 го­ду Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ти­хон пред­ло­жил ему при­нять по­стриг, свя­щен­ство и стать его по­мощ­ни­ком в де­лах цер­ков­но­го управ­ле­ния. Рас­ска­зы­вая об этом пред­ло­же­нии бра­ту, он ска­зал: «Я не мо­гу от­ка­зать­ся. Ес­ли я от­ка­жусь, то бу­ду пре­да­те­лем Церк­ви, но, ко­гда со­гла­шусь, я знаю, я под­пи­шу сам се­бе смерт­ный при­го­вор».

Сра­зу по­сле ар­хи­ерей­ской хи­ро­то­нии в 1920 го­ду во епи­ско­па По­доль­ско­го, Вла­ды­ка Пётр был со­слан в Ве­ли­кий Устюг, но по­сле осво­бож­де­ния из-под аре­ста Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на — вер­нул­ся в Моск­ву, став бли­жай­шим по­мощ­ни­ком Рос­сий­ско­го Пер­во­свя­ти­те­ля. Вско­ре он был воз­ве­дён в сан ар­хи­епи­ско­па (1923 год), за­тем стал мит­ро­по­ли­том Кру­тиц­ким (1924 год) и был вклю­чён в со­став Вре­мен­но­го Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да.

В по­след­ние ме­ся­цы жиз­ни Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на мит­ро­по­лит Пётр был его вер­ным по­мощ­ни­ком во всех де­лах управ­ле­ния Цер­ко­вью. В на­ча­ле 1925 го­да Свя­тей­ший на­зна­чил его кан­ди­да­том в Ме­сто­блю­сти­те­ли Пат­ри­ар­ше­го Пре­сто­ла по­сле свя­щен­но­му­че­ни­ков мит­ро­по­ли­та Ка­зан­ско­го Ки­рил­ла и мит­ро­по­ли­та Яро­слав­ско­го Ага­фан­ге­ла. По­сле кон­чи­ны Пат­ри­ар­ха обя­зан­но­сти Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля бы­ли воз­ло­же­ны на мит­ро­по­ли­та Пет­ра, по­сколь­ку мит­ро­по­ли­ты Ки­рилл и Ага­фан­гел на­хо­ди­лись в ссыл­ке. В этой долж­но­сти Вла­ды­ка Пётр был утвер­ждён и Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром 1925 го­да.

В сво­ём управ­ле­нии Цер­ко­вью мит­ро­по­лит Пётр шёл по пу­ти Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на — это был путь твёр­до­го сто­я­ния за Пра­во­сла­вие и бес­ком­про­мисс­но­го про­ти­во­дей­ствия об­нов­лен­че­ско­му рас­ко­лу.

Пред­ви­дя свой ско­рый арест, Вла­ды­ка со­ста­вил за­ве­ща­ние о сво­их За­ме­сти­те­лях и пе­ре­дал на­сто­я­те­лю Да­ни­лов­ско­го мо­на­сты­ря день­ги, для пе­ре­сыл­ки ссыль­ным свя­щен­но­слу­жи­те­лям. Аген­ты Г. П. У. пред­ла­га­ли ему пой­ти на уступ­ки, обе­щая ка­кие-то бла­га для Церк­ви, но Вла­ды­ка им от­ве­чал: лжё­те; ни­че­го не да­ди­те, а толь­ко обе­ща­е­те. ».

В но­яб­ре 1925 го­да мит­ро­по­лит Пётр был аре­сто­ван — для него на­ча­лась по­ра му­чи­тель­ных до­про­сов и нрав­ствен­ных ис­тя­за­ний. По­сле за­клю­че­ния в Суз­даль­ском по­ли­ти­зо­ля­то­ре, Вла­ды­ку при­вез­ли на Лу­бян­ку, где ему пред­ла­га­ли от­ка­зать­ся от пер­во­свя­ти­тель­ско­го слу­же­ния в об­мен на сво­бо­ду, но он от­ве­тил, что ни при ка­ких об­сто­я­тель­ствах не оста­вит сво­е­го слу­же­ния.

В 1926 го­ду Вла­ды­ка был от­прав­лен эта­пом в ссыл­ку на три го­да в То­боль­скую об­ласть (се­ло Аба­лац­кое на бе­ре­гу ре­ки Ир­тыш), а за­тем на Край­ний Се­вер, в тунд­ру, в зи­мо­вье Хэ, рас­по­ло­жен­ное в 200 ки­ло­мет­рах от Об­дор­ска. Ссыл­ка вско­ре бы­ла про­дле­на на два го­да. Свя­ти­те­лю уда­лось снять внай­мы у мест­ной ста­руш­ки-са­мо­ед­ки до­мик из двух ком­нат. Сна­ча­ла, от­дох­нув от То­боль­ской тюрь­мы, свя­ти­тель чув­ство­вал об­лег­че­ние от све­же­го воз­ду­ха, но вско­ре с ним слу­чил­ся пер­вый тя­жё­лый при­па­док уду­шья, аст­мы, и с тех пор он, ли­шён­ный ме­ди­цин­ской по­мо­щи, не по­ки­дал по­сте­ли. Он знал, что на его имя по­сту­па­ют по­сыл­ки, но не по­лу­чал их, па­ро­ход в Хэ при­хо­дил лишь раз в год. Но в той же ссыл­ке Вла­ды­ка вновь был аре­сто­ван в 1930 го­ду и за­клю­чён в Ека­те­рин­бург­скую тюрь­му на пять лет в оди­ноч­ную ка­ме­ру. За­тем он был пе­ре­ве­дён в Верх­не­ураль­ский по­ли­ти­зо­ля­тор. Ему пред­ло­жи­ли от­ка­зать­ся от Ме­сто­блю­сти­тель­ства, вза­мен обе­щая сво­бо­ду, но Свя­ти­тель ка­те­го­ри­че­ски от­ка­зал­ся от это­го пред­ло­же­ния.

Ни про­дле­ние сро­ка ссыл­ки, ни пе­ре­во­ды во всё бо­лее от­да­лён­ные от цен­тра ме­ста, ни уже­сто­че­ние усло­вий за­клю­че­ния не смог­ли сло­мить во­лю Свя­ти­те­ля, хо­тя и со­кру­ши­ли мо­гу­чее здо­ро­вье Вла­ды­ки. Все го­ды тя­жё­ло­го оди­ноч­но­го за­клю­че­ния он да­же сло­вом не про­явил ни к ко­му непри­яз­ни или нерас­по­ло­же­ния. В то вре­мя он пи­сал: «. как Пред­сто­я­тель Церк­ви я не дол­жен ис­кать сво­ей ли­нии. В про­тив­ном слу­чае по­лу­чи­лось бы то, что на язы­ке Цер­ков­ном на­зы­ва­ет­ся лу­кав­ством». На пред­ло­же­ние вла­стей при­нять на се­бя роль осве­до­ми­те­ля в Церк­ви, Пат­ри­ар­ший Ме­сто­блю­сти­тель рез­ко от­ве­тил: «по­доб­но­го ро­да за­ня­тия несов­ме­сти­мы с мо­им зва­ни­ем и к то­му же несход­ны мо­ей на­ту­ре». И хо­тя Пер­во­свя­ти­тель был ли­шён воз­мож­но­сти управ­лять Цер­ко­вью, он оста­вал­ся в гла­зах мно­гих му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков, воз­но­сив­ших его имя за Бо­го­слу­же­ни­ем, на­дёж­ным ост­ров­ком твёр­до­сти и вер­но­сти в го­ды от­ступ­ле­ний и усту­пок бо­го­бор­че­ской вла­сти.

Усло­вия за­клю­че­ния Свя­ти­те­ля бы­ли очень тя­же­лы. Вла­ды­ка стра­дал от то­го, что, чув­ствуя се­бя в от­ве­те пе­ред Бо­гом за цер­ков­ную жизнь, он был ли­шён вся­кой свя­зи с внеш­ним ми­ром, не знал цер­ков­ных но­во­стей, не по­лу­чал пи­сем. Ко­гда же до него до­шли све­де­ния о вы­хо­де «Де­кла­ра­ции» мит­ро­по­ли­та Сер­гия (Стра­го­род­ско­го), яв­ляв­ше­го­ся его за­ме­сти­те­лем, Вла­ды­ка был по­тря­сён. Он был уве­рен в мит­ро­по­ли­те Сер­гии, в том, что тот осо­зна­ёт се­бя лишь «охра­ни­те­лем те­ку­ще­го по­ряд­ка», «без ка­ких-ли­бо учре­ди­тель­ных прав», что Свя­ти­тель ему и ука­зал в пись­ме 1929 го­да, где мяг­ко уко­рил мит­ро­по­ли­та Сер­гия за пре­вы­ше­ние им сво­их пол­но­мо­чий. В том же пись­ме Вла­ды­ка про­сил мит­ро­по­ли­та Сер­гия «ис­пра­вить до­пу­щен­ную ошиб­ку, по­ста­вив­шую Цер­ковь в уни­зи­тель­ное по­ло­же­ние, вы­звав­шее в Ней раз­до­ры и раз­де­ле­ния. ».

В на­ча­ле 1928 го­да с Вла­ды­кой имел воз­мож­ность встре­тить­ся и бе­се­до­вать участ­ник од­ной на­уч­ной экс­пе­ди­ции, про­фес­сор Н. Ему Вла­ды­ка так ска­зал о сво­ей оцен­ке де­я­тель­но­сти мит­ро­по­ли­та Сер­гия: «Для Пер­во­и­е­рар­ха по­доб­ное воз­зва­ние недо­пу­сти­мо. К то­му же я не по­ни­маю, за­чем со­бран Си­нод, как я ви­жу из под­пи­сей под Воз­зва­ни­ем, из нена­дёж­ных лиц. В этом воз­зва­нии на­бра­сы­ва­ет­ся на Пат­ри­ар­ха и ме­ня тень, буд­то бы мы ве­ли сно­ше­ния с за­гра­ни­цей по­ли­ти­че­ские, меж­ду тем, кро­ме цер­ков­ных, ни­ка­ких от­но­ше­ний не бы­ло. Я не при­над­ле­жу к чис­лу непри­ми­ри­мых, мною до­пу­ще­но всё, что мож­но до­пу­стить, и мне пред­ла­га­лось в бо­лее при­лич­ных вы­ра­же­ни­ях под­пи­сать Воз­зва­ние, но я не со­гла­сил­ся, за это и вы­слан. Я до­ве­рял м. Сер­гию и ви­жу, что ошиб­ся».

В 1929 го­ду свя­щен­но­му­че­ни­ку Да­мас­ки­ну, епи­ско­пу Ста­ро­дуб­ско­му, уда­лось на­ла­дить через связ­но­го об­ще­ние с мит­ро­по­ли­том Пет­ром. Через это­го связ­но­го Свя­ти­тель уст­но пе­ре­дал сле­ду­ю­щее:

«1. Вы, епи­ско­пы, долж­ны са­ми сме­стить мит­ро­по­ли­та Сер­гия.

2. По­ми­нать мит­ро­по­ли­та Сер­гия за Бо­го­слу­же­ни­ем не бла­го­слов­ляю».

В 1930 го­ду из зи­мо­вья Хэ Свя­ти­тель на­пи­сал ещё од­но, по­след­нее, пись­мо к мит­ро­по­ли­ту Сер­гию, где вы­ра­зил огор­че­ние, что тот, как ли­цо ему под­чи­нён­ное, не по­свя­тил его в свои на­ме­ре­ния от­но­си­тель­но ле­га­ли­за­ции Церк­ви пу­тём недо­пу­сти­мых ком­про­мис­сов: «Раз по­сту­па­ют пись­ма от дру­гих, то, несо­мнен­но, до­шло бы и Ва­ше». Вы­ра­жая своё от­ри­ца­тель­ное от­но­ше­ние к ком­про­мис­су с ком­му­ни­ста­ми и к уступ­кам им, до­пу­щен­ным мит­ро­по­ли­том Сер­ги­ем, Вла­ды­ка пря­мо тре­бо­вал от по­след­не­го: «ес­ли Вы не в си­лах за­щи­щать Цер­ковь, уй­ди­те в сто­ро­ну и усту­пи­те ме­сто бо­лее силь­но­му».

Та­ким об­ра­зом, Свя­ти­тель счи­тал, что рус­ские ар­хи­ереи долж­ны са­ми на­ло­жить пре­ще­ние на мит­ро­по­ли­та Сер­гия за его ан­ти­ка­но­ни­че­ские де­я­ния. Воз­мож­но, для это­го и бы­ло под­го­тов­ле­но в 1934 го­ду По­сла­ние свя­щен­но­му­че­ни­ка ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма (Са­мой­ло­ви­ча) о за­пре­ще­нии мит­ро­по­ли­та Сер­гия в свя­щен­но-слу­же­нии.

В 1931 го­ду Вла­ды­ку ча­стич­но па­ра­ли­зо­ва­ло. Слу­чи­лось это по­сле ви­зи­та Туч­ко­ва, пред­ло­жив­ше­го Свя­ти­те­лю стать осве­до­ми­те­лем Г. П. У. Ещё ра­нее у него на­ча­лась цин­га. В 1933 го­ду боль­но­го аст­мой пре­ста­ре­ло­го Свя­ти­те­ля ли­ши­ли про­гу­лок в об­щем тю­рем­ном дво­ре, за­ме­нив их вы­хо­дом в от­дель­ный двор-ко­ло­дец, где воз­дух был на­сы­щен тю­рем­ны­ми ис­па­ре­ни­я­ми. На пер­вой «про­гул­ке» Вла­ды­ка по­те­рял со­зна­ние. Ко­гда его пе­ре­ве­ли с уже­сто­че­ни­ем ре­жи­ма в Верх­не­ураль­скую тюрь­му осо­бо­го на­зна­че­ния, то по­ме­сти­ли сно­ва в оди­ноч­ной ка­ме­ре, а вме­сто име­ни да­ли № 114. Это был ре­жим стро­гой изо­ля­ции.

Есть сви­де­тель­ства о том, что мит­ро­по­лит Сер­гий (Стра­го­род­ский), ожи­дая осво­бож­де­ния за­кон­но­го Ме­сто­блю­сти­те­ля, на­пра­вил со­вет­ско­му пра­ви­тель­ству пись­мо, что в слу­чае вы­хо­да из за­клю­че­ния мит­ро­по­ли­та Пет­ра, вся Цер­ков­ная по­ли­ти­ка усту­пок из­ме­нит­ся в пря­мо про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну. Вла­сти от­ре­а­ги­ро­ва­ли долж­ным об­ра­зом, и Вла­ды­ка Пётр, до­ждав­шись дня осво­бож­де­ния — 23 июля 1936 го­да — в Верх­не­ураль­ской тюрь­ме, вме­сто сво­бо­ды по­лу­чил но­вый срок за­клю­че­ния ещё на три го­да. К это­му мо­мен­ту ему бы­ло уже семь­де­сят че­ты­ре го­да и вла­сти ре­ши­ли объ­явить Свя­ти­те­ля умер­шим, о чём и со­об­щи­ли мит­ро­по­ли­ту Сер­гию, ко­то­ро­му в де­каб­ре был усво­ен Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля — ещё при жи­вом мит­ро­по­ли­те Ме­сто­блю­сти­те­ле Пет­ре. Так про­шёл ещё год тяж­ко­го за­клю­че­ния для боль­но­го стар­ца-пер­во­свя­ти­те­ля.

В июле 1937 го­да по рас­по­ря­же­нию Ста­ли­на был раз­ра­бо­тан опе­ра­тив­ный при­каз о рас­стре­ле в те­че­нии че­ты­рёх ме­ся­цев всех на­хо­дя­щих­ся в тюрь­мах и ла­ге­рях ис­по­вед­ни­ков. В со­от­вет­ствии с этим при­ка­зом адми­ни­стра­ция Верх­не­ураль­ской тюрь­мы со­ста­ви­ла про­тив Свя­ти­те­ля об­ви­не­ние: «. про­яв­ля­ет се­бя непри­ми­ри­мым вра­гом со­вет­ско­го го­су­дар­ства. об­ви­няя в го­не­нии на Цер­ковь ее де­я­те­лей. Кле­вет­ни­че­ски об­ви­ня­ет ор­га­ны Н. К. В. Д. в при­страст­ном к нему от­но­ше­нии, в ре­зуль­та­те че­го яко­бы яви­лось его за­клю­че­ние, так как он не при­нял к ис­пол­не­нию тре­бо­ва­ние Н. К. В. Д. от­ка­зать­ся от са­на Ме­сто­блю­сти­те­ля».

27 сен­тяб­ря (10 ок­тяб­ря н. ст.) 1937 го­да в 4 ча­са дня свя­щен­но­му­че­ник мит­ро­по­лит Пётр был рас­стре­лян в Маг­ни­то­гор­ской тюрь­ме, и тем са­мым увен­чал свой ис­по­вед­ни­че­ский по­двиг про­ли­ти­ем му­че­ни­че­ской кро­ви за Хри­ста.

Ка­но­ни­зо­ван Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в 1997 го­ду.[1]

МОЛИТВЫ
Тропарь священномученику Петру (Полянскому), митрополиту Крутицкому
глас 2

Бо́жиим смотре́нием к святи́тельскому служе́нию/ святы́м Патриа́рхом Ти́хоном призва́нный,/ ста́ду Христо́ву яви́лся еси́ стра́ж неусы́пный/ и защи́тник небоя́зненный,/ священному́чениче Пе́тре./ Жесто́кая заточе́ния и да́льная изгна́ния,/ страда́ния и сме́рть от богобо́рцев претерпе́л еси́./ Вене́ц му́ченический прия́в,/ на Небеси́ ны́не ра́дуешися./ Моли́ ми́лостиваго Бо́га,/ да сохрани́т Це́рковь на́шу от нестрое́ний,/ единомы́слие и мир лю́дем Свои́м да́рует// и спасе́т ду́ши на́ша.

Кондак священномученику Петру (Полянскому), митрополиту Крутицкому
глас 4

Дух ми́рен и кро́ток стяжа́в,/ тве́рдое упова́ние на милосе́рдие Бо́жие име́я,/ блюсти́тель ве́рный Це́ркве Росси́йския/ и испове́дник Христо́в яви́лся еси́,/ священному́чениче Пе́тре,/ при́сный о нас пред Бо́гом предста́телю// и моли́твенниче о душа́х на́ших.

Кондак святителям Московским
глас 3

Во святи́телех благоче́стно пожи́сте,/ и лю́ди к Богоразу́мию наста́висте, и до́бре Бо́гу угоди́сте,/ сего́ ра́ди от Него́ нетле́нием и чудесы́ просла́вистеся,// я́ко ученицы́ Бо́жия благода́ти.

Перевод: Вы благочестиво прожили как святители и людей к познанию Бога направляли и хорошо послужили Богу, поэтому от Него прославились нетлением и чудотворением, наученные Божией благодатью.

Величание святителям Московским
Велича́ем вас,/ святи́телие Христо́вы/ Пе́тре, Алекси́е, Ио́но, Фили́ппе и Ермоге́не,/ и чтим святу́ю па́мять ва́шу:/ вы бо мо́лите за нас// Христа́ Бо́га на́шего.

Церковь вспоминает священномученика Петра Полянского, митрополита Крутицкого 1862-1937

Церковь вспоминает священномученика Петра (Полянского), митрополита Крутицкого (1862-1937).
Будущий святой родился в благочестивой семье приходского священника 28 июня 1862 года в селе Сторожевом Коротоякского уезда Воронежской епархии. В миру его звали Петр Федорович Полянский.

С самого рождения жизнь Петра была связана с Церковью. В 1885 году он по первому разряду окончил полный курс Воронежской духовной семинарии и был направлен псаломщиком при храме в село Девицы родного ему уезда. Два года спустя он поступает в Московскую духовную академию. По воспоминаниям его сокурсника митрополита Евлогия, во время учебы Петя отличался благодушием, покладистостью, доброжелательностью. Академию он окончил очень хорошо. Получил степень кандидата богословия и был оставлен при Академии помощником инспектора.

С этого времени его дальнейшая жизнь проходит на послушаниях при различных духовных учебных заведениях.

Не оставлял Петр Федорович и научную деятельность. Работал над магистерской диссертацией на тему «Первое послание св. Апостола Павла к Тимофею. Опыт историко-экзегетического исследования», которую успешно защитил в 1897 году.

В 1906 году он был переведен в Петербург на должность младшего помощника правителя дел Учебного Комитета при Святейшем Синоде; впоследствии стал членом Учебного Комитета, исполняя главным образом обязанности ревизора духовных учебных заведений. При переводе в Петербург священномученик Петр обнаружил подлинно христианское бессребренничество: жалование его убавилось в два с половиной раза; он лишился казенной квартиры, какую имел при училище. И это его новое недостаточное жалование оставалось неизменным вплоть до 1915 года, когда он уже был высокопоставленным чиновником, имея чин действительного советника.

Здесь, в Петербурге, он подружился с архиепископом Литовским Тихоном (Белавиным) – будущим святителем и Патриархом Московским и всея Руси. Это знакомство становится поворотным моментом в жизни Петра Полянского.

В 1917 году начинается революция, надолго ввергнувшая страну в смуту и хаос. Но параллельно с ней происходит и огромное по значимости событие в жизни Русской Православной Церкви – Поместный Собор. На нем впервые за несколько столетий был избран Патриарх Московский и всея Руси. Промыслом Божьим им становится святитель Тихон. Он, конечно, понимал, какую пользу может принести Церкви Петр Федорович со своим богатейшим опытом управления, глубокой верой и обширными знаниями. В 1920 году святитель Тихон предлагает Полянскому принять постриг, священство и епископство и стать ему помощником в делах церковного управления. Вот как об этом писал брату и родным будущий священномученик: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь, –я знаю, я подпишу сам себе смертный приговор».

В 58 лет от руки будущего Патриарха – нынешнего митрополита Сергия (Страгородского) – он принимает монашеский постриг и благодать священства, а его хиротонию во епископа возглавляет святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси.

Владыку Петра арестовывают сразу после хиротонии и ссылают в Великий Устюг. После освобождения Патриарха Тихона из тюрьмы выводят из заключения многих архиереев, в том числе и епископа Петра (Полянского). Вскоре его возводят в сан архиепископа, потом митрополита Крутицкого. Он был введен в состав Временного Патриаршего Синода. Владыка Петр всегда стоял на защите канонического Православия. Он очень много сделал для того, чтобы был невозможен компромисс с раскольниками-обновленцами и стоявшими за ними «чекистами», желающими одного – уничтожения РПЦ.

В 1925 году после кончины святителя Тихона по оставленном им духовному завещанию митрополит Петр становится Местоблюстителем Патриаршего Престола. У кормила высшей церковной власти он показывает себя ревностным защитником чистоты Православия, ни под каким видом не соглашаясь на сотрудничество с раскольниками. Между тем он продолжал помогать многим архиереям и священникам, верующим, находящимся в местах лишения свободы.
И благодать Божья не покидала его. Тому были дивные подтверждения…

…30 августа (12 сентября) 1925 г. на престольный праздник Патриарший Местоблюститель служил в Троицком соборе монастыря, где покоились мощи благоверного князя Даниила Московского. Монастырь был заполнен молящимся народом. Путь к раке со святыми мощами устилал ковер из живых цветов. Войдя в храм, митрополит Петр прошел к мощам святого и благоговейно приложился к ним. Некоторые монахи видели, что, когда он пошел к солее, над мощами образовалось как бы облако, в котором возник образ святого князя Даниила; и во все время, пока митрополит шел к алтарю, образ этот сопровождал его…

9 декабря 1925 года будущий священномученик был снова арестован. На этот раз навсегда. Предчувствуя свое восхождение на Голгофу, он пишет духовное завещание, из которого следует, что в случае его ареста Местоблюстителем Патриаршего Престола становится митрополит Сергий (Страгородский).
В общей сложности Владыка был в заключении почти двадцать лет. Очевидно, что убивать его было органам ЧК и ГПУ невыгодно. Они каким-то образом хотели включить его положение в план по разрушению Церкви. Но у них ничего не вышло. Архиерея Божия они не сломили.

Его отправили в поселок Хэ, который находился за Полярным кругом. Там, лишенный всякой медицинской помощи, уже тяжело больной, он был обречен на медленное умирание. Здоровье святителя становилось все хуже; он с трудом переносил лютый северный климат, особенно в зимние месяцы в связи с полярной ночью.

Каким-то чудесным образом письма, написанные им в заключении, просачивались на волю и поддерживали, укрепляли архипастырей и пастырей в своем служении Церкви.

В начале 30-х его переводят в Екатеринбургскую тюрьму, где 69-летний архиерей мучится от приступов астмы. От духоты тюремной камеры часто случались обмороки, во время которых узник часами лежал на холодном тюремном полу. Спустя некоторое время его парализовало; отнялись правая рука и нога. Рука впоследствии поправилась, а нога так окончательно и не выздоровела, что вызывало затруднения при ходьбе.

Но ему лишь ужесточили режим. Владыку не выпускали из одиночной камеры. Заменили ночные прогулки в общем дворе на прогулки в прохожем дворике, подобном сырому погребу, на дне которого постоянно скапливалась вода, а воздух был наполнен испарениями отхожих мест. Когда заточенный митрополит впервые увидел ночью свое новое место прогулки, ему стало дурно; он едва смог добраться до камеры и не сразу потом пришел в себя.

2 октября 1937 года тройка НКВД по Челябинской области приговорила митрополита Петра к расстрелу. Священномученик Петр был расстрелян 27 сентября (10 октября) в 4 часа дня, увенчав свой исповеднический подвиг пролитием мученической крови за Христа и Церковь. Место погребения священномученика Петра остается неизвестным.

Воистину он оказался тем евангельским камнем, на котором созидалась Церковь Христова, благодаря которому Она с Божьей помощью выстояла в годы лютых гонений.

Дни общецерковного поминовения священномученика Петра, митрополита Крутицкого: в день памяти Собора новомучеников и исповедников Российских; 10 октября по н. ст. и 18 октября по н. ст. в день памяти Собора Московских святителей.

Священномучениче Петре, моли Бога о нас!
Источник: https://pravlife.org/uk/node/9432
#Вера #Православие #ХрамИлииПророка #ПетрМитрополитКрутицкий

Как все чекисты Союза не смогли сломить дух одного митрополита

10 октября Православная церковь вспоминает священномученика Петра (Полянского), митрополита Крутицкого и местоблюстителя Патриаршего престола. Он принял священство вскоре после революции, когда делать это было опасно для жизни. И в своем выборе стоял до конца — отрицая любые компромиссы с советской властью.

Предложение

В 1920 году патриарх Тихон предложил ему, мирянину, принять постриг, священство и епископство и стать помощником патриарха в делах церковного управления. «Отказаться я не могу. Если откажусь, то буду предателем Церкви, но когда соглашусь — знаю, что подпишу себе смертный приговор», — говорил позже об этом предложении митрополит Петр.

Позиция новой власти по отношению к Церкви в 1920 году уже была ясна. Патриарх Тихон назвал большевиков «безумцами» и потребовал прекратить кровавые расправы: «Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите огню геенскому в жизни будущей… и страшному проклятию потомства в жизни настоящей».

Было понятно, какая судьба ждет патриарха и его окружение после этих воззваний. И все же Петр Полянский согласился. В том же году он был хиротонисан во епископа Подольского — и сразу после этого арестован и отправлен в ссылку в Великий Устюг.

Он родился в семье священника, и всю жизнь священники его окружали — его брат Василий, у которого Петр жил сразу после революции, был настоятелем храма Николая Чудотворца в Столпах в центре Москвы. В 1885 году Петр окончил духовную семинарию в родном Воронеже, в 1892-м — Духовную академию в Москве. Он преподавал Закон Божий, работал в Синодальном учебном комитете, был церковным старостой, наконец, участвовал в Поместном соборе, на котором выбрали патриарха Тихона — первого патриарха со времен Петра I. Но о том, чтобы стать священником самому, да к тому еще принять монашеский постриг, Петр Полянский задумался лишь тогда, в 1920 году.

На самом деле и выбора у него не было: «Если откажусь, то буду предателем Церкви».

Местоблюститель

По возвращении из ссылки владыку Петра возвели в сан архиепископа Подольского — случилось это в 1923 году. Еще через год он стал митрополитом Крутицким.

В январе 1925 года Патриарх Тихон, здоровье которого было подорвано, назначает владыку Петра кандидатом в местоблюстители Патриаршего престола, вместе с ним назначены митрополит Казанский Кирилл и митрополит Ярославский Агафангел — и тот и другой на тот момент находились в ссылке. 7 апреля предстоятель Церкви умирает, в день его похорон Архиерейский собор утверждает митрополита Петра в должности местоблюстителя. Что это будет означать для него, он знает.

«Меня ожидают труды и суд людской», — напишет он осенью 1925 года. Одновременно он составит два завещания, передав права местоблюстителя в случае кончины или невозможности исполнять обязанности своему давнему знакомому митрополиту Нижегородскому Сергию (Страгородскому). Вопрос лишь в том, когда именно случится его арест: весной-осенью владыку Петра уже вызывали в ГПУ «для бесед». Там прощупывали почву: насколько новый местоблюститель принципиален? Готов ли он к сотрудничеству и как дорого ценит свою жизнь? Ему предлагали призвать духовенство к лояльности новой власти. Предлагали осудить тех священников, которые покинули Россию, спасаясь от революции. В обмен обещали «улучшение климата» для Церкви в стране. Идти на сотрудничество митрополит Петр отказался.

Его арестовали в ноябре 1925 года — вплоть до 1937-го, когда его жизнь оборвет выстрел чекиста, свободы он уже не увидит.

Декларация

Документы архивов свидетельствуют: уже будучи взят под арест, он сказал следователю на Лубянке, что революцию строят на крови и братоубийстве — «признать этого Церковь не может». А позже, уже в ссылке на Крайнем Севере, он откажется стать осведомителем. «С моим званием, — скажет он, — это занятие несовместимо».

Из ссылки он будет писать письма. Адресатом одного из них будет митрополит Нижегородский Сергий, которому владыка Петр передал права местоблюстителя. Поводом для письма станет «Декларация» Сергия от 29 июля 1927 года. В ней резко осудят священников и мирян, которые выступали против советской власти, и будет сказано о новых взаимоотношениях Церкви и государства («Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной… Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и поэтому недолговечным. Забывали люди, что случайности для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же Десница Божия. »).

Историки спорят о происхождении этого документа и мотивах, вынудивших митрополита Сергия его написать. По одной из версий, документ, как и прежде опубликованное в советских газетах «завещание» патриарха Тихона, где он якобы тоже говорит о лояльности новой власти, — суть сфабрикованные в недрах ГПУ бумаги. Так или иначе отношение к «Декларации» в среде духовенства было двоякое.

Часть священнослужителей понимали, при каких чрезвычайных обстоятельствах был создан этот документ и для чего: известно, что после выхода «Декларации» в репрессиях против священства последовало некоторое послабление, многих клириков вернули из ссылок и тюрем. С другой стороны, были и те, кто отнесся к документу резко отрицательно. Дошло до того, что ряд священников разорвал каноническое общение в с митрополитом Сергием, а в некоторых приходах отказались провозгласить «Декларацию» с амвона, как им было предписано, и отослали бумагу обратно в Москву.

Расстрел

В числе людей, не принявших «Декларацию», был и ссыльный митрополит Петр. В письме к митрополиту Сергию он говорил: «…скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью… Прошу исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию ее предстоятелей».

Вскоре после этого владыке Петру продлят срок ссылки, а затем и вовсе переведут в одиночную камеру екатеринбургской тюрьмы. Там ему предложат сложить с себя все полномочия. Он откажется. Последует новый перевод — в тюрьму Верхнеуральска. Ему, страдающему от приступов удушья, запретят прогулки.

Новое дело, заведенное против владыки в 1936 году, будет последним. Его назовут врагом Советского государства и приговорят к расстрелу. Приговор приведут в исполнение ранним утром 2 октября 1937 года.

Владыку причислят к лику святых как новомученика в 1997 году. В Магнитогорске, где он принял смерть, в его память воздвигли крест. В одном из писем митрополит Петр писал о том выборе, который сделал в 1920 году: «Ответственность своего долга глубоко сознаю. Это потребно в каждом деле, но в нашем — пастырском — особенно». Свою ответственность он нес до конца.